Камешек в жерновах - Страница 100

100

— Вот так тут поклоняются Элу, — прошелестел Матес.

— Что это? — спросила Райба.

— Фаргусская медь. Меньшая часть алтаря, с рассечения которого великим колдуном и началась когда-то черная смерть.

— Разве можно чем-то рассечь фаргусскую медь? — прв-шептал Дан.

— Можно, — кивнул Вик. — Посмотрите, мне кажется, в металле отверстие… Отверстие сверху! Посмотрите, куда капает кровь!

— Да, — подтвердил Матес, — вверху камня отверстие. Оно полно крови. Но мы не сможем сдвинуть основание! Этот камень — слиток, кусок алтаря, он намертво забит камнями в пол!

Дан судорожно выдохнул. Растерзанные трупы, отрубленные головы, безумные глаза связанных жертв, тягучие капли крови, падающие с высоты в страшную, дрожащую выбоину на поверхности алтаря, гул барабана, тяжелые удары в ворота отдавались у него в ушах, со скрежетом разрывали грудь!

— Серые уже здесь! Поспешите, против этого алтаря моя магия бессильна, я могу лишь сдерживать нападающих, но недолго! — закричал Вик, поднял посох и ударил им об пол.

Удары в ворота прекратились и сменились истошными криками и звуком ревущего пламени. В следующее мгновение Дан бросился к стене и рубанул мечом по натянутой цепи. Загремели звенья, обезглавленное тело дрогнуло, пошло вниз и, ударившись об алтарь, отлетело в сторону. Тяжелая цепь скользнула через кованый крюк и собралась кучей металлических колец над трупом.

— Смотрите! — прошептал Матес.

Сквозь потеки крови камень продолжал отливать драгоценной желтизной, но углубление, в которое только что капала кровь, изменилось. Оно опустело и мгновенно превратилось в зеркальное пятно. Только в его глади ничего не отражалось, оно гасило в себе все, странно поблескивая непроглядной чернотой.

— На! — вонзила меч в струящуюся поверхность Райба. Клинок ушел в камень на ладонь. Несколько мгновений узкий меч подрагивал, затем начал тонуть, соскользнул в отверстие вплоть до гарды, задержался на мгновение и растаял вместе с рукоятью. И почти сразу же Дан почувствовал сухость в горле, резь в глазах, жжение ладоней. Зашевелились, завыли, вращая покрасневшими глазами, пленники, и, странным образом почти превратившись в глубокого старика, Матес захрипел, обращаясь к Вику:

— Чем заткнуть это?

— Что может уничтожить фаргусскую медь? — в отчаянии выкрикнул колдун.

— Сейчас! — Дан выронил меч, на трясущихся ногах заковылял к воротам, крики за которыми уже оглушали, наклонился к телу Силбы и сорвал с ее пояса бутыль. — Сейчас…

Дюжина шагов до алтаря показалась длиннее тоннеля от Каменного Мала. Бутыль тяжелее мешка камней. Дан с трудом поднялся на возвышение и воткнул бутыль в зеркальное пятно. Она утонула до половины, замерла на мгновение, дрогнула, соскользнула вниз на палец, наклонилась и вдруг растаяла с шипением, выплеснулась потоками на поверхность камня, обращая в пар запекшуюся кровь, оставляя сверкающие желтые полосы, падая каплями на пол и пузырясь на камнях.

И все кончилось.

Через два дня в лавке Ноба, что уцелела возле груды камней, в которую превратился дом Вика, собрались Дан, Баюл, на котором окровавленных повязок было больше, чем одежды, Райба, постаревший Матес, сам старик Ноб, Вик Скиндл с молчаливыми дочерьми, Фарг, лишившийся кисти левой руки, Смегла с Валлни на руках и Негос, выбранный главой города. Хотя что это были за выборы? Вместе с теми жителями, что вышли из подземелий, где они скрывались от бесчинств серых, их прислужников и враждебной магии, набралось всего лишь пять вармов выборщиков. Пять вармов, два из которых пришли из южной топи. Меньше половины лиги. И это в городе, в котором жили, работали, растили детей почти три дюжины лиг элбанов. В живых остался один из шести с половиной дюжин. Правда, Негос надеялся, что отыщутся еще беженцы. Вернутся, приедут родственники и друзья, но вряд ли их будет много. Все это понимали. Поэтому и занимались прежде всего тем, что обходили башни, каморки и дома города, описывали имущество, вешали на двери тяжелые замки, забивали окна. Ноб почти весь запас бумаги перевел на эти описи. Хранд и Бодди не вылезали из кузницы; гремя молотками, изготавливали неказистые, но крепкие засовы и запоры. Антр упражнялся с горном. Только это и помогало им справиться с горем. Хейграста больше не было.

Дан смотрел на непроницаемое, строгое лицо Смеглы и едва сдерживал слезы. Райбе было проще. Все глаза она уже выплакала, когда в предрассветных сумерках бежала через заваленную трупами площадь к воротам, возле которых намертво сцепились великан Антраст и кажущийся возле него маленьким зеленокожим банги Хейграст. Еще продолжался в отдаленных уголках города бой, еще безжалостно уничтожали остатки кьердской конницы нари, еще спешили через дом Хейграста к северной цитадели сварские лучники, чтобы сразить последних серых, что так и не смогли вырваться в Дару, а у главных ворот время остановилось. Не стесняясь, плакал вымазанный в своей и чужой крови Баюл, что-то шептала побелевшими губами Райба, бесцельно бродил кругами, перешагивая через трупы, не замечая двух стрел, торчащих в плече, Негос. Из его команды мало кто выжил. Трое нари, двое ари-лучников, сам Негос, Фарг и Баюл. Погибли Пекраст и почти все его воины, почти все ари, Гринш и Дарлин, все банги, кроме Баюла и оставшихся в Каменном Мале Парка и Мартуса. Воины довольно легко прошли западную часть стены, уничтожив полдюжины серых. Тут отличился Фарг. Ворвались в башню и захватили ее, потеряв троих нари, Гринша и Дарлина. Открыли внешние ворота и дали знак Хейграсту. И тут оказалось, что решетки и внутренние ворота поднять нельзя, потому что все подъемники испорчены, цепи перерублены.

100